Вяземский некрополь: современное состояние.

Старые кладбища являются такой же неотъемлемой частью образа нашего города, как и его ландшафт, архитектура, жизненный уклад и др. Поэтому, ознакомление с некрополем, наверняка, помогло бы сформировать более полное представление о Вязьме. Старые кладбища являются такой же неотъемлемой частью образа нашего города, как и его ландшафт, архитектура, жизненный уклад и др. Поэтому, ознакомление с некрополем, наверняка, помогло бы сформировать более полное представление о Вязьме.Посещение кладбища может вызывать разные чувства и ассоциации. Но, вряд ли кто-нибудь будет оспаривать утверждение, что именно на кладбище обостряются притупленные обыденностью чувства времени и вечности.Кладбище, или некрополь (с греч. nekros – мертвый, polis – город) как своеобразное другое измерение существует параллельно с городом живых. Всем нам рано или поздно предстоит отправиться из одного города в другой. И даже от осознания одного этого следовало бы относится к некрополю с большим уважением.К сожалению, отечественная история чаще демонстрирует нам примеры обратного свойства. Еще до революции мыслящие люди отмечали подобное, не совсем адекватное, отношение большинства своих сограждан к кладбищам. Николай Николаевич Врангель писал: «Нигде не гибнет столько произведений искусства, как в России. Памятники художественной старины, последние остатки былой красоты исчезают бесследно, и никто не поддержит того, что некогда составляло предмет восхищения современников. В этом отношении судьба наших кладбищ особенно плачевна».Вязьмичам, жителям города с многовековой историей, за подобными примерами далеко ходить не нужно. Из существовавших еще несколько десятилетий назад четырех старых православных кладбищ, учрежденных при императрице Екатерине II (Воскресенское, Екатерининское, Троицкое и Фроловское), ныне в наличии только два (Екатерининское и Фроловское). На месте Воскресенского и Троицкого кладбищ сейчас застройка, в т.ч. и жилая! Из двух Еврейских кладбищ сохранилось одно, располагающееся в районе ул. Новоторжской (точнее – ул. Зеленая). Другое кладбище, примыкавшее к православному Воскресенскому, уничтожено. Не следует забывать также и то, что небольшие захоронения (в основном, членов причта) существовали при многих храмах города.В числе исчезнувших с наших кладбищ памятников были и настоящие шедевры. Так, например, всем известный Г.К. Лукомский, художник, автор ряда монографий и статей о русской истории и культуре, человек, задававший тон в журналах «Старые годы», «Столица и усадьба», в своей книге «Памятники старинной архитектуры в типах художественного строительства» (Ч. 1. Наша провинция. – Петроград, 1915 г.) с романтической ностальгией любовался памятником, стоявшим, по-видимому, на территории Вяземского Иоанно-Предтечева монастыря: «Вот часть колонны, прелестного тонкого рисунка – каннелюры правильные, сочные; база сильная, а на куске колонны шлем. Медальон содержит надпись – вот и весь памятник. Его окружают кусты чертополоха и кленовые побеги. А сколько выражения, сколько силы в простом языке форм. И это в глухом уездном городке Вязьме, на покинутом монастырском кладбище». Вероятно, об этом же памятнике пишет в своих мемуарах Николай Владимирович Волков-Муромцев: «Красивые им [перновцам] поставили памятники, а самый красивый был полковнику Жеребцову. Невысокая бронзовая колонна, на которой сложены ружья, сабли, полусвернутое знамя, а надо всем этим кивер Перновского полка». И, действительно, известно, что в 1832 году у северного фасада церкви Одигитрии был похоронен генерал-майор Александр Александрович Жеребцов, отличившийся в Отечественной войне 1812 г. Однако, о принадлежности его к составу Перновского полка, оснований говорить пока нет. Сегодня на территории Предтечева монастыря помимо фрагментов белокаменных плит XVI-XVII вв. можно увидеть только один памятник другого типа – это памятник-«часовенка», перевезенный из села Григорьевского с могилы дворянина Леонида Сергеевича Лыкошина (к. XIX в.). Но надгробие это, при всей своей для нас ценности, вполне типично для своего времени и на звание чего-то оригинального явно не претендует.Находящиеся на Екатерининском и Фроловском кладбищах старые памятники уже давно не составляют целостного ансамбля. Атрибутированных памятников всех типов на этих кладбищах немного – около четырех десятков. Как видно, пик варварства здесь нами преодолен уже несколько десятилетий назад. Вероятно, вскоре после свершения революции, с большинства памятников были сбиты кресты, являвшиеся их завершением. Но главный удар был нанесен уже во второй половине XX века. По рассказам старожилов, в послевоенное время памятники в массовом порядке использовались при закладке фундаментов зданий, а также становились своеобразным «Second handом» - надписи на них перебивались, зашлифовывались, и благодарные потомки устанавливали на могилах своих недавно усопших предков такие вот свидетельства своей им благодарности. Таким образом, эти же самые потомки брали на себя и смелость вымарывать из истории нашего города имена живших в нем людей. Ну что им было до дворян, священников, городской интеллигенции и торгового люда? Никто не вспоминал, что чью-то матушку крестил тот же священник, или, что почти вся довоенная Вязьма жила в домах, построенных теми же купцами. Судьба сохранившихся до наших дней памятников особой гордости не вызывает. Как Вы догадываетесь, состояние их, за редким исключением, со временем не улучшается. Вот и стоит в сторонке вырванный из могилы памятник «незабвенному любимому законоучителю» Николаю Михайловичу Каченовскому. Получается: полежал сам, дай полежать другому?! А сколько на наших кладбищах поваленных, стиснутых между оградами, а то и вынесенных в мусорные кучи памятников! Выгодное местоположение некоторых памятников и наличие при них невысокой кованой ограды теперь играет с ними злую шутку – ограда эта становится чем-то вроде мусорного контейнера (самый яркий пример тому – ситуация с памятником на могиле Николая Николаевича Коптева и Петра Сергеевича Сивохина, который весной и осенью просто захлебывается в массе складируемых в его ограде гниющих листьев (Фроловское кладбище). Подобную участь испытали не все памятники. За некоторыми, либо наиболее заметными, либо оказавшимися в одной оградке с современными захоронениями, осуществляется уход. Именно на Фроловском и Екатерининском кладбищах, к счастью, сейчас еще можно увидеть памятники, стоящие или стоявшие на могилах представителей замечательных вяземских купеческих фамилий – Гайдуковых, Ероховых, Ечеистовых, Зуевых, Кожевниковых, Колесниковых, Коптевых, Плетниковых, Себекиных, Тарачковых, Хохловых и др.Если говорить о датировке памятников, то самыми ранними из них являются белокаменные надгробные плиты XVI-XVII вв., находящиеся в настоящее время на территории Иоанно-Предтечева монастыря, в собраниях Вяземского историко-краеведческого музея, В.В. Чайки. Из сохранившихся непосредственно на городских кладбищах атрибутированных памятников, самый ранний – памятник (небольшая колонна, пересеченная кубом), установленный на могиле вяземского дворянина, надворного советника, кавалера ордена Святого Владимира 4-й степени Филиппа Павловича Гелдера, умершего в 1813 г. (Фроловское кладбище).Большая же часть сохранившихся на вяземских кладбищах памятников относится ко второй половине XIX – началу XX вв. Памятники эти, установленные, в основном, на могилах вяземских купцов, по своему типу относятся к т.н. «часовенкам». На некоторых из них можно увидеть и клейма производителей: «Павлов Москва», «Кабанов против почтамта в Москве», «Москва Крестовская застава торговля Е.П. Парфеновой», «Канунников в Москве».Имеются также и другие типы памятников: саркофаги; урны; колонны, пресеченные кубом; аналой с раскрытым Евангелием. Но памятники эти единичны, большей частью неизвестной принадлежности, и, к тому же, плохой сохранности. Интерес также представляют старые кованые кресты и ограды. Сохранившиеся надгробные памятники имеют огромное значение и в плане ценности той явной и скрытой информации, которую они несут. Каждый памятник – это образ. Определенной эпохе свойственен особый тип памятника. Именно тип памятника и начертанное на нем дают нам возможность составить хоть какое-то представление о бытовавшем во время его установки взгляде на мироздание и себя самого. Скромных размеров колонна с врезанным по центру кубом на могиле вышеупомянутого Филиппа Павловича Гелдера (н. XIX века) существенно отличается по несомой смысловой нагрузке от огромной пафосной «часовни», стоящей на могиле торговца Ивана Ивановича Сибейкина (н. XX в.).Немалый интерес в этом же отношении представляют и немногочисленные стихотворные эпитафии. Приведу некоторые из них: «Твой прах, о милый друг, / могила здесь сокрыла,/ душа же во странах <…> парит./ Нас смерть с тобой на вре-/ мя разлучила/ и смерть опять же нас/ навек соединит/» (могила 3-й гильдии купца Никиты Гавриловича Белобородого, 1840-е гг., Фроловское кладбище) или например, следующая надпись: «Плывя чрез бурное житейское море,/ Он тихой пристани искал// Приплыл и на вечный якорь стал» (могила 2-й гильдии купца Ивана Афанасьевича Тарочкова, 1860-е гг., Фроловское кладбище) и др. А вот эпитафия несколько иного характера: «Нашей молодости силы/ Все в гробу добыча тленья/ В тьме безвременной могилы/ Жертва мрака и забвенья» (могила умершего в 22 года потомственного дворянина прапорщика артиллерийской бригады Александра Владиславовича Кеневича, 1880-е гг., Фроловское кладбище).Особого внимания заслуживает состояние Еврейского кладбища, расположенного на окраине нашего города в районе ул. Новоторжской. Кладбище это, возникшее, по-видимому, в конце XIX - начале XX века, к настоящему времени разорено – почти все памятники повалены, некоторые разбиты, таблички сорваны, ограды поломаны. Необходимо помнить, что на данном кладбище находятся могилы людей, оставивших заметный след в истории Вязьмы (Борис Захарович Ценципер – известный в начале XX века в городе дантист; Александр Анисимович Аншелиевич – по-видимому, родственник О.А. Аншелиевича – вяземского фотографа начала XX века; Элия Фистель – также, по-видимому, родственница Фриды Яковлевны Фистель, владевшей в начале XX века типографией в Вязьме) и др. Полезным в этом плане стал бы и перевод нескольких сохраняющихся пока эпитафий на русский язык.К настоящему времени переписаны все доступные и поддающиеся прочтению эпитафии с городских кладбищ; в будущем планируется их опубликовать, по возможности, сопроводив комментариями. Отдельного исследования заслуживают и сельские кладбища, находящиеся на территории как современного Вяземского района, так и бывшего Вяземского уезда.Хочется надеяться, что число оставшихся на наших кладбищах старых памятников, а также имен, на них упомянутых, наконец, перестанет сокращаться. Весьма уместным здесь было бы напомнить строки из стихотворения Петра Андреевича Вяземского «Слово примирения»:«К чему сбивать друг с друга ценуНа общий труд нас обрекли,Другие придут вам на смену,Как вы на смену нам пришли». Ю.В. Петрова, младший научный сотрудник Вяземского историко-краеведческого музея.